Читаем с Grazia: как младшая сестра Елизаветы II пожертвовала всем ради королевы и страны

С постройневшей фигурой и обновленным лицом она казалась более уверенной в себе. Если королева хранила пожизненную верность своему стилю, Маргарет же, по мнению одного обозревателя моды, выглядела «удивительно стройной, даже блистательной, с мягкой волной волос на голове, красной помадой на губах и непринужденной улыбкой».

В течение 1980 года Маргарет занималась официальными делами. От имени сестры она посетила Западную Германию, Дальний Восток и Канаду. В путешествиях с ней всегда была маленькая фотография сестры в серебряной рамке, которую она либо вешала на стену, либо ставила на маленький столик. В Британии ее ежедневник заполняли предстоящие визиты, в большинстве своем неофициальные, в благотворительные учреждения, в военные части и другие организации, с которыми она поддерживала многолетние связи. Многие из этих функций имели второстепенную важность. «Все государственные чиновники на одно лицо», — как-то заметила она. Теперь же это было все, что ей оставалось в жизни.

На следующий год посвежевшая и раскованная Маргарет приняла участие в программе популярной радиопередачи «Диски на необитаемом острове». Несмотря на свою приверженность стилю соул — она любила, надев парик, во весь голос распевать хит Софи Такер «Red Hot Mama», — на передаче принцесса сделала патриотический выбор в пользу «Правь, Британия» и «Песни о Шотландии». Она пошутила, что если бы оказалась одна на необитаемом острове, то принялась бы танцевать, как балерина, и «возможно, это выглядело бы красиво», поскольку на нее, наконец, никто бы не смотрел».

Впервые в жизни ее отношения с мужчинами не вызывали скандалов. Подходящие по возрасту, благоразумные и с соответствующим положением, ее друзья не делали сенсационных газетных заголовков. Ее имя связывали с богатым итальянским банкиром Марио д’Урсо несколькими годами младше ее. Она гостила на его семейной вилле в Амальфи. Затем появился ирландский владелец недвижимости и антиквар Нед Райан. Используя свое красноречие, он выманил Маргарет из постели раньше ее обычных 11 часов. В шесть тридцать утра они ездили на антикварный рынок в Бермондси, известный первоклассными серебряными вещами. Он стал своего рода ее придворным шутом, она обожала его болтовню, и ей нравилось разгуливать инкогнито ранним утром. Возможно, самым серьезным поклонником был выходец из Итона, бизнесмен Норман Лонсдейл. Вдовец, прямой потомок герцога Веллингтона, он сопровождал ее в поездках в Италию, и они часто вместе ужинали в Лондоне.

Он сильно постарел, поседел и утратил свою живость. На вопрос, каким она его нашла, Маргарет ответила просто: «Он совсем не изменился». После обеда и долгой беседы на диване они окончательно распрощались с прошлым и больше никогда не встречались.

Ее отношения с высокопоставленным чиновником Дереком Дженнингсом чуть не привели к разладу в отношениях с семьей. Он занимал высокий пост в Департаменте по вопросам окружающей среды, потом принял католичество и стал священником. Беседы с ним пробудили в Маргарет, выросшей в традициях Высокой церкви, желание обратиться в католицизм. Ужин, который он организовал в своем доме в Челси в 1988 году, Маргарет позже описывала, как «один из самых отрадных, удивительных и духовно насыщенных вечеров в (моей) жизни». Она вернулась в Кенсингтонский дворец под большим впечатлением. Когда-то много лет назад Маргарет делилась с кардиналом Хьюмом чувствами, которые ее переполняли после встречи с папой Пием XII. Она так волновалась, что не могла унять дрожь. С той поры ее интерес к католицизму нарастал. Принцесса неоднократно посещала личный сад папы. Ее увлекала перспектива присоединения к католической церкви с ее пышными обрядами, но, по словам отца Дженнингса, преданность королеве, которая являлась верховным правителем англиканской церкви, не позволила ей сделать этот шаг. В который раз личные желания Маргарет отходили на второй план, если они шли вразрез с нуждами государства. Шесть лет спустя жена ее двоюродного брата, графиня Кентская, стала самым значимым представителем королевской семьи, принявшим католицизм.

Безусловно, королева оценила решение сестры остаться верной Высокой церкви. К 60-летию Маргарет и в подтверждение ее заслуг 21 августа 1990 года королева наградила ее Цепью королевы Виктории, высшей наградой ордена Королевы Виктории. Он даруется монархом как «личный знак высочайшего уважения и почета». Из десяти ныне живущих награжденных шесть являются бывшими или действующими главами государств. В королевском мире, где все решает место, прецедент, титул, ленты, медали и подвязки, эта награда действительно стала особым знаком, жестом любви и уважения со стороны старшей сестры. В Британии церемония награждения проходит в Букингемском дворце. Лица, удостоившиеся ордена за достижения, заслуги или долгую службу, обычно получают наградные знаки из рук королевы или другого старшего члена королевской семьи. Наградной лист включает рыцарей, кавалерственных дам и другие титулы ордена Британской империи. Слово империя регулярно подвергается критике как анахронизм, но менять его пока никто не собирается. Время от времени орденом награждаются выдающиеся деятели из США, например, филантроп Билл Гейтс, который стал почетным рыцарем в 2005 году.

«Королева всегда стояла у нее на первом месте, — говорила ее фрейлина Джейни Стивенс. — Она говорила "моя бедная сестра", когда что-то шло не так».

К счастью для Елизаветы, Маргарет находилась рядом в 1992-м, «ужасном году» для королевы. Худший в ее жизни год начался с разрыва между герцогом и герцогиней Йоркскими и продолжился разводом дочери принцессы Анны и капитана Марка Филлипса. За этим последовал опустошительный пожар в Виндзорском замке в ноябре. Когда королева в зеленом плаще и шляпе приехала взглянуть на дымящиеся руины, она выглядела совершенно потерянной. Замок, легенда британской истории, был для нее домом бóльшую часть ее жизни. Она укрылась в Роял-Лодж и провела выходные с Маргарет и матерью, надеясь найти у них утешение. «Символичность пожара в Виндзорском дворце была ясна всем в семье», — вспоминала Диана.

Роковой год завершился в декабре разрывом между принцем и принцессой Уэльскими. А до этого, в июне, вышла книга «Диана: ее истинная история», в которой рассказывалось о переживаемых ею в королевской семье трудностях, а также о многолетней связи ее мужа с замужней женщиной. Несколько недель спустя произошел скандал с так называемыми пленками Осьминожки. Телефонный разговор между Дианой и влюбленным в нее Джеймсом Гилби (он называл ее Осьминожка), в котором она критиковала королевскую семью, тайно записывался. Это привело к очередным разборкам с горящими щеками в королевской семье, но этот случай не шел ни в какое сравнение с позором, который навлекла на королевский дом герцогиня Йоркская. В прессе опубликовали снимки, где Джон Брайан, «финансовый советник» герцогини, лобызал пальцы ее ног у бассейна на вилле на юге Франции в присутствии двух ее малолетних дочерей, принцессы Беатрис и принцессы Евгении.

К несчастью для Ферги, сенсационная публикация в воскресной газете совпала с ее визитом в замок Балморал, где обсуждались условия ее содержания после расставания с принцем Эндрю. Она спустилась к завтраку, когда все в гробовом молчании читали статью со скандальными снимками на первой полосе.

Маргарет отмечала, что у Ферги не было выхода. «А что было делать? — говорила она. — В любом случае всех ожидали внизу к завтраку». Прочитав статью в одиночестве в гостиной, королева вызвала к себе Ферги. Как вспоминала ее подруга и писательница Ингрид Сьюард, «королева была в ярости, в абсолютной ярости. Думаю, отчасти из-за того, что она любила Ферги. Она просто не верила, что Ферги могла так глупо поступить».

Филипп высказался без обиняков: «Тебе теперь либо в монастырь, либо в психушку». За первым залпом последовали другие. Маргарет, сама когда-то бывшая предметом скандальных снимков, послала Ферги гневное письмо, в котором писала: «Вы навлекли такой позор на семью, который даже трудно себе представить. И ни капли раскаяния после этих постыдных снимков. Не сомневаюсь, что вы даже не думали об ударе, который наносите нам всем».

Ферги, конечно, не могла не заметить лицемерия. В конце концов, она понятия не имела о компрометирующих снимках, которые сделал французский папарацци, проводивший целые дни в засаде в кустах. Маргарет же сама фотографировала на Мюстик троих мужчин, гарцевавших перед ней в голом виде. Уж не говоря о другом конфузе — письмах, которые Маргарет посылала своему любовнику, пианисту-любителю Робину Дуглас-Хоуму. Все это прекрасно понимала сбившаяся с пути истинного герцогиня. Она смотрела на собравшуюся компанию и думала про себя: «Да пошли бы вы все, во имя Всевышнего».

Однако письмо с нагоняем от Маргарет расстроило Ферги до слез. В ответ она послала принцессе огромный букет цветов, надеясь на прощение, но букет возвратился обратно. Маргарет никогда не любила шумную и энергичную рыжеволосую Ферги, она считала ее простоватой и расчетливой выскочкой. С возрастом принцесса все больше увлекалась игрой в гранддаму и свысока смотрела на дочь менеджера игры в поло, служившего у принца Чарльза. Ее отсутствие на крещении дочерей Ферги, Беатрис и Евгении, носило явно демонстративный характер. Она несомненно согласилась бы с уничижительной характеристикой бывшего личного секретаря королевы лорда Чартериса: «Из Сары Фергюсон никогда бы не вышло принцессы королевских кровей, ни сейчас, ни в каком-либо другом возрасте». Он называл ее «вульгарнейшей из вульгарных, вульгарной и еще раз вульгарной». Это пришлось бы по душе Маргарет.