«Читаем с Grazia»: отрывок из дневников Джейн Биркин
Я в больнице. Колыбель готова. Теперь мне остается одно — произвести на свет ребенка. Мы с Габриэль и Эндрю пообедали в ресторанчике на Кингс-Роуд. Говорили о супружеской верности и о мужьях — мало утешительного. Потом я пробежалась по Кингс-Роуд, надеясь ускорить начало родов, но это не сработало, и Серж снова отвез меня в больницу.
Мы оставили свои вещи в клинике и пошли на Харли-стрит к доктору Боссу — накануне Серж обжег палец азотной кислотой. Потом навестили папу в больнице Эдуарда VII. Операция прошла успешно, и завтра его выписывают. Мы вернулись в мою больницу и стали ждать, когда меня осмотрит доктор Шнайдер. Он сказал, что головка ребенка достаточно опустилась, что все идет нормально и что мы можем пойти куда-нибудь поужинать. Мы отправились в заведение под названием «Маленький Монмартр», в котором все официанты — итальянцы. До чего приятно было сидеть там с мамой и Сержем! По возвращении в больницу я приняла две таблетки снотворного.
Я уже так люблю своего ребенка! Девочка это или мальчик, мне не терпится его увидеть и сказать ему, как я его ждала и как он мне дорог, потому что это так и есть. Серж так волнуется! Он просто ангел! Он боится, что мне будет больно. Я сказала ему, что, когда очень хочешь чего-нибудь, боль не страшна. Он принял таблетку снотворного. Надеюсь, он выспится. Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы с моим ребенком все было в порядке!
Моя любимая Шарлотта родилась 21 июля в 10:15. Она весит 3,4 килограмма, и у нее на головке шапка черных шелковых волосиков. Она — самое прекрасное из того, что я виде[1]ла в жизни. Мы с ней были связаны серо-розовой пуповиной. Я видела, как они перерезали эту пуповину, а потом протянули мне малышку. Какая же она крохотная и какая хорошенькая! Мне хотелось, чтобы Серж посмотрел на нее, пока она еще была привязана ко мне, но они с Эндрю ждали за дверью. Он сказал, что счастлив тому, что у нас родилась девочка. Мама сказала, что он был страшно возбужден. А Габриэль, которая оставалась со мной до последней минуты, добавила, что от радости он был просто вне себя. Серж и Эндрю отправились вместе отпраздновать это событие!
***
Во время родов Серж стоял за дверью на четвереньках, приложив к стене стетоскоп, чтобы слышать все, что происходит в родильном зале. Он заранее предупредил меня, что не хочет видеть, как я рожаю, потому что после этого никогда не сможет со мной спать. Эндрю был рядом с ним. Я подозреваю, что они опустошили в баре напротив больницы все запасы спиртного, включая банановый ликер. Когда мне впервые показали Шарлотту — желтенькую, с раскосыми глазами, — я решила, что виной тому наша недавняя поездка в Японию. Мне казалось логичным, что в результате она пожелтела. Мы назвали ее Шарлоттой по просьбе Сержа; мне больше нравилось имя Люси. В конечном итоге ее назвали Шарлоттой Люси, и я иногда называла ее Люси, а иногда — Йойотой. Но Серж был прав: имя Шарлотта гораздо красивее, что на английском языке, что на французском.
Воскресенье
Мистер Шнайдер посоветовал нам показать Шарлотту педиатру. Желтушка у нее все не проходит. В Мидлсекской больнице нам предложили сделать ей переливание крови. Серж так волновался, что остался на ночь в расположенном напротив ужасном отеле. Нас навестили Юл Бриннер и Жаклин. Он назвал ее «Шарлоттой с абрикосами», потому что она вся желтая, и, как крестный отец, подарил ей браслет. Мне принесли ее попрощаться. У меня чуть сердце не разорвалось, до того она была маленькая и беззащитная — крохотное желтое личико и черные волосики... Потом у меня спросили, какого она вероисповедания. Я думала, что умру. Серж побледнел. По щекам у него текли слезы. Он сам отвез их вместе с медсестрой в Мидлсекскую больницу на такси. В полной панике я позвонила папе, и он тут же примчался, несмотря на послеоперационные швы. Мой любимый папочка был со мной, когда вернулся Серж, насквозь промокший: он шел пешком через весь Лондон под проливным дождем.
***
Серж часто повторял, что эта прогулка под дождем была самым счастливым событием в его жизни, потому что в Мидлсекской больнице ему разрешили посмотреть на Шарлотту, хотя могло быть иначе, ведь ее записали как «младенца Биркин». Когда Серж явился в отделение реанимации, он выглядел каким-то бродягой: многодневная щетина, выпученные от страха глаза, взлохмаченные волосы и, полагаю, ощутимый дух бананового ликера. Но они сжалились над ним и, хотя днем раньше некий маньяк убил в одной английской больнице нескольких недоношенных младенцев, позволили ему через стекло наблюдать за Шарлоттой. После этого он и отправился в пеший поход через Лондон!
***
Только сейчас могу что-то написать. Потому что знаю, что с ней все хорошо. Сегодня я видела ее в маленькой палате Мидлсекской больницы. Причина желтухи по-прежнему остается загадкой. Завтра в 5:30 утра опять поеду ее кормить.
Понедельник 1 августа
Сегодня выписываюсь из больницы. До чего грустно уносить с собой детские одежки и одеяльца без ребенка! Серж прошел пешком от Мидлсекской больницы до Челси: Оксфорд-стрит, Риджент-стрит, Трафальгар-сквер, наконец, Букингемская площадь... Только там он сел в такси. Назавтра, измученный этим долгим переходом, он приехал меня забирать. Заплатил 250 фунтов, и мы отправились домой. Серж потратил все свои французские деньги, но даже не мог взять на руки собственного ребенка!
***
Опубликованные во французской прессе фотографии Тони Фрэнка, на которых мы с Сержем — счастливые родители — запечатлены с переносной колыбелью в руках перед моим домом на Чейн-Роу, производят впечатление полной идиллии, но на самом деле колыбель была пустой, потому что Шарлотта лежала в больнице. Но это был наш секрет.