Дакота Джонсон: Танцующая в темноте

Дакоту Джонсон не напугать чрезмерными ожиданиями и скепсисом публики. Не прошло и года, как на экраны вышла финальная часть эротической трилогии «Пятьдесят оттенков серого», окончательно приучившая дочь голливудских звезд Дона Джонсона и Мелани Гриффит к повышенному вниманию и таблоидов, и миллионов фанатов, и вот Джонсон вновь в центре проекта с громкой и противоречивой историей. Итальянец Лука Гуаданьино осмелился снять ремейк святыни многих киноманов, эстетского хоррора Дарио Ардженто «Суспирия» 1977 года – и позвал Дакоту на главную роль. «Работа над "Пятьюдесятью оттенками" научила меня не обращать внимания ни на пересуды в прессе, ни на огульную критику. Поэтому беспокоиться о том, что фанаты оригинальной "Суспирии" могут остаться недовольны, я даже не начинала. Да и какой смысл? Я не сомневалась, что у нас получится свежий, собственный взгляд на эту историю», – уверяет актриса после премьеры ремейка в основном конкурсе Венецианского фестиваля.
С ней трудно поспорить. Гуаданьино превращает старую историю о молодой танцовщице, принятой в знаменитую немецкую труппу и попавшей в логово ведьм, в многослойное полотно, где находится место не только крови и мистике, но и таким темам, как политический терроризм,наследие холокоста и обратная сторона материнства. Более сложной и куда менее невинной предстает и сама главная героиня – сыгранная Дакотой американка Сьюзи Бэннион. Кстати, сама Джонсон признается, что оригинальную «Суспирию» посмотрела только после того, как Гуаданьино на съемках их первой совместной работы «Большой всплеск» позвал ее в свой следующий проект.

«Оригинал изумил меня, и мне не терпелось посмотреть, что получится у Луки. Но согласилась на роль я сразу же, не раздумывая. Когда же Гуаданьино прислал сценарий, тот оказался очень детализованным, выверенным с точки зрения интонации и стиля. Мне понравилось, какая энергия исходила абсолютно от всех персонажей. А то, как четко и внятно был описан политический климат в 1977 году, когда разворачивается действие фильма, придало остроту фону – и даже в каком-то смысле определило тон и заряд происходящего: за стенами танцевальной академии, в разделенном стеной Берлине, царят не меньшее напряжение и жестокость, чем внутри.
В задачи, стоявшие перед Джонсон в "Суспирии", входили и постепенное преображение героини, и уже привычное для актрисы обнажение в кадре. Однако наиболее серьезной подготовки требовали танцевальные номера – центральные и самые активные сцены фильма Гуаданьино. Но, наверное, Дакоте облегчили жизнь занятия танцами в детстве? "У меня действительно был балетный опыт. Если это вообще можно так назвать – мне ведь было пять или шесть лет! Потом я занималась танцами, пока ходила в школу, – я выбирала их вместо физкультуры, но это были джаз, тэп, все в таком роде. Поэтому, чтобы не опозориться в "Суспирии", мне пришлось долго заниматься балетом и современным танцем. Я досконально изучала работы таких хореографов, как Мэри Уигман, Марта Грэм, Пина Бауш. За шесть месяцев до старта съемок я начала занятия с преподавателем танцев, который помог мне найти правильный подход к роли".

Телесная тема была ключевым элементом не только «Пятидесяти оттенков серого» – Гуаданьино свою «Суспирию» также во многом выстраивает через язык женского тела. Джонсон рассказывает, как его лучше понять: «По ходу фильма Сьюзи преображается в Мать Суспириорум, внутри нее просыпается настоящая животная натура. Когда это происходит, моя героиня буквально разрывает себе грудь... А до этого мы не раз видим, как она прижимает к ней руки, чувствуя, что внутринее происходят изменения. Этот элемент телесности очень важен для понимания героини».
Просто занятий балетом при этом было мало – Джонсон предстояло показать на экране героиню, в буквальном смысле погружающуюся в обитель зла. «По сюжету Сьюзи танцует очень определенным, специфическим образом: она талантлива и многое умеет, но у нее нет никакого формального образования. И мне нужно было понять, как она будет впитывать информацию, как будет двигаться. Чтобы найти нужный стиль, я слушала очень много музыки в самых разных жанрах. Это были Нина Симон, Jefferson Airplane, The Carpenters, то есть звезды той эпохи, которых Сьюзи могла слышать в супермаркете или дайнере. Поэтому когда она танцует на прослушивании в труппу, то ее номер – своеобразный мэш-ап из разных стилей и техник, которые она более-менее непредсказуемо скрещивает. Вот она делает пируэт, а в следующую секунду уже распластывается на паркете в агрессивном, сумасшедшем, почти животном танце», – рассказывая о частностях своей работы, Джонсон заметно оживляется. По ее собственным словам, именно работа с Гуаданьино и его музой, другой звездой «Суспирии» Тильдой Суинтон, научила ее по-настоящему понимать природу актерской профессии. «Тильда еще на съемках "Большого всплеска" была мне как старшая сестра. Мы подружились, и для меня это большая честь».

Суинтон и Джонсон (каждая из которых исполнила в «Суспирии» сразу по две роли, причем Тильда кроме ведьмы-хореографа сыграла еще и пожилого психиатра) на площадке окружал почти исключительно женский актерский ансамбль, что для современной киноиндустрии большая редкость. На экране можно увидеть юную звезду Хлою Морец и легенду немецкого кино Ингрид Кавен. Напоминала ли обстановка ведьминский шабаш? Дакота в ответ многозначительно смеется. «Нет, было здорово, очень расслабленно. Были опасения, что на площадке будет царить неконтролируемая женская энергия... Но, как выяснилось, женская энергия – это прекрасно. Возможность поработать с такими талантливыми женщинами всех возрастов, со всего мира – настоящее чудо. Никакого напряжения не было, ведь одна женщина всегда поймет другую. А Лука... Он по женственности еще всем нам фору даст».
Отмахиваясь от вопроса о том, как проявляется женственная сторона режиссера Гуаданьино («Он просто очень хорошо нас понимает, так что не пытайтесь подвести меня к какому-то провокационному ответу»), Дакота, в начале своей карьеры наотрез отказывавшаяся отвечать на любые вопросы о семье, именно в родственных узах находит причину, по которой ее раз за разом притягивает к сложным, провокационным и рискованным ролям. «Мама и бабушка всегда старались давать мне свободу в том, какую судьбу в кино прожить, а если что и советовали, так это не бояться трудной, неоднозначной работы». В карьере бабушки Джонсон, легендарной актрисы Типпи Хедрен, фильмы ужасов, к слову, тоже сыграли определяющую роль – она снялась в «Птицах» и «Марни» Хичкока. По словам нашей героини, часть этого опыта передалась и ей.