«На дне» или «Палата № 6»: два прототипа Льва Толстого в важных книгах русской литературы
Лев Николаевич Толстой — монументальная фигура в российской литературе, и его достоинство не только в написании «Войны и мира» и «Анны Карениной». Нельзя отрицать тот факт, что классик повлиял на огромное количество своих современников. Например, крайне сложные отношения связывали его с Антоном Павловичем Чеховым. Они были словно нежный отец и не всегда послушный сын. Максим Горький тоже во многом ориентировался на Льва Толстого, но был куда более скептично настроен. Именно Чехов и Горький в итоге создали произведения, которые явно противоречат философским убеждениям Толстого. А заодно придумали персонажей, отчасти списанных именно с него.
«На дне»
Пьесу «На дне» школьники проходят в довольно юном возрасте и не сразу понимают, что, на самом деле, она является открытым протестом против философии не только Толстого, но еще и Достоевского. Последнего Горький тоже недолюбливал и говорил: «В один голос они сказали: "Терпи". "Не противься злу насилием". Я не знаю в истории русской момента более тяжелого, чем этот, и не знаю лозунга более обидного для человека, уже заявившего о своей способности к сопротивлению злу, к бою за свою цель».
Лука, который считается самым противоречивым героем пьесы, как утверждают некоторые, как раз берет свои черты от Льва Николаевича и тех мыслей, которые он внушал молодым умам сквозь свои произведения. Толстого считали «утешителем человечества», такой же фигурой в пьесе выступает и персонаж, придуманный Горьким. Он успокаивает Анну, открывает новые возможности для других обитателей ночлежки. Но в его словах сквозит лесть, а то, что он утверждает, не вызывает доверия. Так что Горький вводит Сатина, который противоречит словам Луки своим монологом. «Человек — свободен... он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум — человек за все платит сам, и потому он — свободен!.. Человек — вот правда!» — говорит Сатин.
Горький с помощью Сатина утверждает, что человек не может и не имеет права бездействовать или сетовать на несчастливую судьбу. Человек, по его мнению, ответственен за все, что с ним происходит. В этом его свобода и гордость. Лука же словно сводит все, что происходит с человеком, к судьбе. Таким образом, он словно снимает с людей обвинения в том, что они сами довели себя до этой самой ночлежки.
«Палата № 6»
Для Чехова «Палата № 6» стала апогеем отказа от толстовской философии. Всего в одном произведении он, наконец, смог емко сформулировать все то, что смущало его в толстовщине. Главные герои — Рагин и Громов — словно ведут между собой тот диалог, который вполне мог бы произойти между писателями в реальности. «И делать нечего, и совесть чиста, и мудрецом себя чувствуешь... нет сударь, это не философия, не мышление, не широта взгляда, а лень, факирство, сонная одурь. Страдания презираете, а небось прищеми вам дверью палец, как заорете во все горло», — так сформулированы претензии Чехова в речи Громова.
Все произведение — словно демонстрация того, насколько жестокой может быть жизнь по отношению к тем, кто не воспринимает ее всерьез и пытается «спрятаться» за защитой из самовнушения, а именно этим и занимался Рагин. При этом Чехов отдает ему должное, утверждая, что Рагин вовсе не плохой человек, все, как и в жизни, немного сложнее.
«Андрей Ефимыч чрезвычайно любит ум и честность, но чтобы устроить около себя жизнь умную и честную, у него не хватает характера и веры в свое право. Приказывать, запрещать и настаивать он положительно не умеет. Похоже на то, как будто он дал обет никогда не возвышать голоса и не употреблять повелительного наклонения. Сказать "дай" или "принеси" ему трудно; когда ему хочется есть, он нерешительно покашливает и говорит кухарке: "Как бы мне чаю"... или: "Как бы мне пообедать".
Молчаливое стремление Рагина к лучшей жизни и его страх эту самую жизнь устроить собственными руками в итоге становится той самой причиной, по которой конец у героя, списанного с Толстого, вышел именно таким трагическим.