Один Байрон: «Русский театр – лучший в мире»

Один Байрон: Мешает, конечно. Но мне не нравится, что сегодня от нас требуют быть активными в сети. Постоянно «светить лицом» совсем не хочется. Это же бред! Я интроверт, и мой отказ в этом участвовать – сознательный выбор, позиция и прочный фундамент, на котором я стою. Да и вообще я какой-то отсталый.

Grazia: Отсталый? Почему?

О.Б.: Ну например, потому, что мое утро начинается не со скроллинга Instagram (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации), а с кофе и чтения газет: The Guardian, Washington Post. Ясное дело, что такими темпами я еще очень нескоро получу роли в блокбастерах и массовом кино, однако это мой путь.

Grazia: И все-таки один, что называется, зрительский проект у вас есть – я имею в виду сериал «Интерны». Не ощущаете ли роль Фила Ричардса грузом, работая сейчас в таком авангардном театре, как «Гоголь-центр»?

О.Б.: Не вижу противоречий. «Интерны» – это пять лет высококлассного опыта в индустрии. Но я прекрасно понимаю, что большинство сегодня воспринимает меня только как интерна Фила. Мне кажется, надо дать зрительским мозгам от него отдохнуть.

Grazia: Получается, на улицах вас часто узнают?

О.Б.: Вы знаете, да! Особенно когда я без бороды. (Смеется.)

Grazia: В общем, на отсутствие славы вы, судя по всему, не жалуетесь. А о премиях мечтаете? Как думаете, они нужны художнику?

О.Б.: Ну не мечтаю. Хотя не буду врать: признание всегда приятно. Вот, например, в прошлом году номинация на «Золотую маску» стала полной неожиданностью – я к этому не стремился. Но премии – это важно, они показатель того, что в профессиональных кругах на тебя смотрят. Хотя и от самой премии многое зависит. Есть честные, а есть чисто политические – допустим, «Оскар».

Grazia: Получается, что вы – американский актер, хорошо знакомый российскому зрителю, но малоизвестный на родине. Планируете это как-то исправить?

О.Б.: Такое желание, конечно, есть. При том что я здесь уже 15 лет и даже с самим собой говорю на русском языке, нередко думаю о возвращении.

Grazia: Чувствуете себя не в своей тарелке?

О.Б.: Случается. Ностальгия вообще мой частый гость. Иногда я настолько устаю от хаоса, творчества, стрессов после выхода на сцену, что хочется спокойствия и оказаться дома. Меня часто тянет обратно. В общем, у меня нет ощущения, что этот «роман» с Россией навсегда. Но я безумно благодарен этому приключению длиной в 15 лет. Догадываюсь, почему никак не могу отсюда вырваться: здесь лучший худрук, лучшие люди, лучшие друзья, лучшие спектакли, отвечающие на острые вопросы. И лучший театр в мире. Осталось придумать, как привезти его в Америку.

Grazia: А как все началось?

О.Б.: Смутно помню, но, кажется, с дедушки. Он увлекался царской Россией, много о ней рассказывал, показывал фильмы. Но в целом все было интуитивно: читать Достоевского меня никто не заставлял, просто «засела» эта романтика. (Смеется.) Будучи на третьем курсе университета (Один учился на факультете музыкального театра Университета Мичигана. – Примеч. Grazia), я приехал по обмену в Школу-студию МХАТ, а дальше закрутилось. Первые роли в «Сатириконе», затем – в «Гоголь-центре».

Grazia: К слову, о театре. Давайте вернемся к вашим премьерам. Можете предположить, какому зрителю больше понравится «Спасти орхидею», а какому – «Барокко»?

О.Б.: Это легко. «Барокко» – вещь экстравертная. На нее надо идти тем, кто любит, когда хватают «за горло», «оглушают» красотой, «наваливают» красок, эмоций, переживаний. В этом весь Кирилл, мне кажется. А Владислав Наставшев (режиссер спектакля «Спасти орхидею». – Примеч. Grazia) ставит скорее для интровертов. Такая камерная история про внутренний мир.

Grazia: А у вас нет амбиций сесть в режиссерское кресло?

О.Б.: Не думаю. Работая в таком театре с такими художниками, я понимаю, что склад ума у хорошего режиссера другой. Грубо говоря, я знаю свое место. С другой стороны, стареть как артист я тоже не хочу. И потому нахожусь в вечном поиске новой профессии.

Grazia: Знаю, что вы увлечены кулинарией. Есть в планах открыть свой ресторан?

О.Б.: Я действительно люблю готовить. Настолько, что, когда ездил в отпуск к себе в Миннесоту, первым делом записался там на курсы французской кухни Le Cordon Bleu. Но конкретного намерения стать шефом пока нет. Не хотелось бы загадывать так далеко.

Grazia: А чем еще нравится заниматься?

О.Б.: Честно? Обожаю дачу и гулять в лесу.

Grazia: Очень по-русски!

О.Б.: А русские и американцы вообще невероятно похожи.

Grazia: Серьезно? Чем?

О.Б.: Вечно я ляпну, а потом не могу объяснить. Если говорить грубо, то, да, наши правители давно недолюбливают друг друга, но это сопротивление только сплачивает нас. Наши страны огромные, необъятные. И к тому же очень религиозные, с сильной идеологией.

Фото: Ира Полярная. Интервью: Светлана Аношкина