«Твои хромающие истины на этой выщербленной лестнице»: Иосиф Бродский — великий поэт и недооцененный эссеист
В XX веке из Российской империи и СССР эмигрировало, по скромным подсчетам, несколько миллионов человек. А русские писатели-эмигранты стали культурным явлением, с которым считался весь мир. Будучи зарубежом, вне своей языковой среды, они словно культивировали русский язык внутри себя, переизобретали его заново, создавая такие удивительные произведения, которые до сих пор вспоминают не только на родине, но и по всему миру. И первыми в голову, конечно, приходят Иван Бунин, Владимир Набоков и Иосиф Бродский. Речь в сегодняшней статье — о последнем.
Бродскому повезло быть знакомым со многими великими русскими поэтами. Он восхищался Мариной Цветаевой, а критику получал от самой Анны Ахматовой — с такими учителями трудно не стать выдающимся писателем. Но творить на родине ему не давали — над Бродским устраивались суды. Его обвиняли в тунеядстве даже тогда, когда детские стихи его печатались, а издательства заказывали ему переводы.
После череды судебных мытарств и ссылки в мае 1972 года Иосифа Бродского вызвали в ОВИР и предложили покинуть страну, чтобы избежать новых преследований — визу оформили в рекордные сроки, всего за 12 дней. Улетая в Вену, в Санкт-Петербурге поэт оставлял родителей, друзей, бывшую возлюбленную, которой писал стихи, и их сына Андрея. Трудно представить сердце поэта, для которого язык — это все. Но сам Иосиф Бродский явно постарался забыть обиды — одним этим он уже более привлекателен, чем Александр Солженицын, в каждом произведении которого сквозит это чувство. Хотя, конечно, сравнивать поэта и прозаика не вполне корректно.
Бродский попросил своих близких не участвовать в написании его биографий, а также потребовал, чтобы личные и семейные документы не публиковались в течение 50 лет. Говорить о своей жизни он вообще не любил — даже в своей лекции вспоминал коллег и старался не вспоминать ни о своей ссылке, ни о сложных отношениях с государством. Напомним, что в 1987 году он получил Нобелевскую премию по литературе «за всеобъемлющее творчество, проникнутое ясностью мысли и поэтической интенсивностью».
Иосиф Бродский в достаточной мере оценен как великий поэт — это один из немногих канонизированных современных (хотя сейчас так говорить не совсем корректно) классиков. У подростков 2010-х он и вовсе ассоциировался практически с небожителем. Читать его тогда было модно, а если еще и понимать, так вообще. Сверстники редактора культуры наверняка вспомнят времена старого ВКонтакте, когда у каждой приличной девушке на стене были отрывки либо из «Одиночества», либо из «Ниоткуда с любовью» — чаще, конечно, первое.
Однако в другой стране Иосиф Бродский познакомился ближе с другим языком. И произошло с ним примерно то же, что с Владимиром Набоковым — он стал писать на английском. В итоге творец характеризовал себя как «русского поэта, англоязычного эссеиста и, конечно, американского гражданина». Любовь к родному языку вылилась в сборники «Часть речи» (1977) и «Урания» (1987). Но появилась и новая любовь — ко второму языку. Она и сделала Иосифа Бродского эссеистом — и в этом отношении у себя на родине он крайне недооценен.
Если со стихами поэта-Бродского знакомы практически все, то много ли людей читали «Меньше единицы» или «Набережную неисцелимых» эссеиста-Бродского?
Редактору культуры страстно хотелось вставить хотя бы небольшой отрывок. Это эссе Бродский написал на английском языке, а позднее его перевел Григорий Дашевский. Перевел настолько красиво и гениально, что многие, наверное, забыли о переводчике как таковом — вот она, сила языка. Прочитайте его сегодня или вспомните те стихи Бродского, которые полюбились вам больше всего.