Бенедикт Камбербэтч: «Я начал петь в хоре, чтобы хоть иногда видеть девочек»

Ваш персонаж — необычный человек?

Нет, такой же, как остальные, разве что он — лучший хирург в Нью-Йорке. Стивен всего добился сам, прошел путь от медбрата до самой вершины. У него трудный характер. Он высокомерный, но в то же время харизматичный. При взгляде на него люди думают: «Если мне понадобится операция, я хочу, чтобы ее сделал именно он». Этот парень убежден в собственной правоте — и, надо признать, не зря: он и правда чертовски хороший врач. Дела идут отлично, есть уверенность, что жизнь под контролем...И вдруг – авария. Стивен остается ни с чем, и ему приходится создавать себя заново.

У вас есть что-то общее?

Меня, как и доктора Стрэнджа, изменила Азия. В 19 лет, перед поступлением в колледж, я уехал на год в Восточную Индию, на границу с Непалом, в тибетский монастырь, чтобы обучать маленьких монахов английскому языку. А в итоге они обучили меня куда более важным вещам. Я жил в монастыре неподалеку от Дарджилинга, а по выходным мы искали приключений: сплавлялись по реке Кали-Гандак, ходили в горы. Однажды там чуть не погибли. С тех пор мне стала интересна точка пересечения логики Запада и эзотерики Востока.

Вы все еще находитесь под влиянием этого опыта?

У меня появилась привычка медитировать, и она придала моей жизни новое качество. Как правило, повседневность скучна, мы поглощены тем, что перед носом, и не видим ничего дальше.

Значит, вам было чем заняться в Катманду в свободное время. (Часть съемок «Доктора Стрэнджа» проходила в окрестностях долины Катманду. – Примеч. Grazia.)

Я обрадовался возможности погулять вокруг ступы Сваямбунатх, встретиться с учителем тибетского буддизма Дилго Кьенце Ринпоче в его монастыре Шечен.

Чем еще запомнилась эта работа?

Было здорово — невероятное количество оборудования, миллиард примерок... Костюмы в фильме просто невероятные! Я счастлив сотрудничать с режиссером Скоттом Дерриксоном – его воображение безгранично. И со всеми ребятами из Marvel — они действительно знают, что делают.

Фильм основан на комиксах. Вы, будучи ребенком, ими увлекались?

В моем детстве их не было – я читал Чехова и Диккенса. Вообще я ничем глубоко не интересовался: порхал с одного хобби на другое, как мотылек. Зато перед съемками с лихвой наверстал упущенное. В данном случае режиссер взял стиль и настроение у волшебных персонажей из психоделических рисованных историй 60-х годов, посвященных расширению сознания и дверям восприятия. Этим занимались художники Стив Дитко и Стэн Ли.

Кстати, о детстве. Вы недавно стали папой. Каково вам?

Мы с женой впервые увиделись на фестивале в Эдинбурге, поженились в День святого Валентина в 2015-м, а в июне появился сын Кристофер, или Кит, как мы его называем. Быть отцом — невероятный опыт! Я вдруг понял своих родителей намного лучше, чем когда-либо.

Как это влияет на работу?
Прекрасно! Через две недели после рождения Кита я начал репетировать «Гамлета», и, думаю, он открыл мне другую степень восприятия. Ведь «Гамлет» — история о том, каково быть сыном.

А что скажете о своих юных годах?

Мои мама и папа – актеры. Я единственный ребенок, и мне всегда хотелось большую семью. В восемь лет меня отправили в интернат для мальчиков, в котором мне ужасно понравилось. У нас образовалось чудесное братство, мы ходили в походы, играли в крикет. Так что детство было замечательным, чего не скажешь про отрочество, когда возник вопрос: «А где же девочки?»

Вы совсем не общались с ними?

Конечно, я целовался на совместных вечеринках, но это было ужасно, мы все были пьяными. В 13 лет я начал петь в хоре, чтобы хоть иногда видеть девочек, и тогда впервые влюбился. Я испытывал романтические чувства, но выразить их было невозможно.

И какие же качества вы цените в женщинах?

Которые есть у моей супруги, например. Скажем, она знает, что ей не нужен безупречный макияж, чтобы выглядеть сексуально. И с ней всегда можно увлеченно поговорить. А еще крайне важно чувство юмора. Без него долгие отношения невозможны.

Интервью: Victoria Goncharova

Фото: Vivian Fernandez