Школа мужества

Миша закончил престижный московский вуз и сразу после защиты диплома поехал получать MBA в Нью-Йорк, где прожил два года. Вернувшись в Москву, он собрался устраиваться на работу – Миша был уверен, что его с таким образованием сразу возьмут на хорошую позицию в любую крупную западную компанию. Но для начала молодой человек решил обустроиться. Долго присматривал квартиру, пока искал, нашел еще и девушку, потом надумал жениться. В общем, в этих вполне приятных хлопотах прошло около года, по истечении которого Миша вдруг осознал, что совершенно не понимает, куда отправлять резюме и как ходить на собеседования. Он впал в уныние, которое сменилось апатией, в его голове роились вопросы: чего он, собственно, стоит?

До двадцати шести лет Миша использовал возможности отца, которые были необходимы для жизни в Нью-Йорке и обустройства в Москве. Да, он прилежно учился, но этим его самостоятельные достижения и ограничивались. Завершив образование и, соответственно, перестав получать подкрепление самооценки извне посредством «пятерок», молодой человек оказался на пороге нового взрослого мира, устроенного по неким неизвестным ему законам. И затормозился.

История Миши не совсем типична, так как у мужчин серьезные кризисы до тридцати лет случаются достаточно редко. В двадцать их переполняет ощущение того, что жизнь впереди и они могут все. Исключение составляют те, кто, как Миша, сильно зависят от родителей, или те, у кого что-то не складывается с карьерой. Например, потому что они так и не определились с областью, в которой хотят реализовываться. Однако на помощь им приходит спасительная мысль, что впереди полно времени, для того чтобы найти ответы на вопросы и исправить то, что не устраивает.

Большинство людей уверены, что кризис среднего возраста случается у мужчин где-то между тридцатью и сорока годами. Это верно лишь отчасти. Строго говоря, существует две «критические точки» – тридцати и сорока лет, хотя привязка к юбилеям тут условна: плюс-минус два-три года. Кризис тридцати затрагивает тех мужчин, которые так и не смогли начать реализовывать свой потенциал, не определились со сферой деятельности, потерпели ряд серьезных неудач. Разменяв четвертый десяток, они начинают подводить первые предварительные итоги. Вспоминают, о чем мечтали, когда заканчивали школу, и понимают, что воплотить в жизнь свои желания так и не смогли. Более того, смотрят на своих друзей и бывших одноклассников, которые уже давно их обогнали – начали много зарабатывать, купили квартиру, добились определенного социального статуса, – и понимают, что, скорее всего, догнать «лидеров» не получится.

Именно такие мрачные мысли не давали покоя Максиму, который после института успел поменять пять работ в трех разных областях. Сначала он хотел быть пиарщиком, потом менеджером в области шоу-бизнеса, последняя же версия гласила, что он займется недвижимостью. Максим так боялся не преуспеть, упасть лицом в грязь, что, как только вникал в суть нового дела, немедленно сбегал, прикрываясь тем, что ему не интересна сфера деятельности, или оправдывал свой поступок непониманием со стороны начальника.

Кризис тридцати лет у мужчин связан с тем, что они никак не могут определиться, чего хотят, и, соответственно, мучаются оттого, что не могут реализовать свой потенциал. Чтобы осознать собственное желание, им нужно преодолеть страх неудачи, который мешает взять и честно сказать, к примеру: «Да, я хочу быть крутым режиссером». Легче играть в прятки с самими собой и делать вид, что никаких желаний нет, ведь тогда нет и необходимости оправдывать надежды и чего-то достигать. И неудачи тоже нет.

И тут мы подходим к самому главному мужскому кризису, который затрагивает всех представителей сильного пола, вне зависимости от того, насколько они успешны и реализованы. Кризис сорока или, как его еще называют, «середины жизни» не может обойти стороной человека, который хоть иногда задумывается о том, что с ним происходит. С одной стороны, в такие моменты мужчина начинает задавать себе вопросы даже не о потенциале, а просто о потенции, которая уже не та, что в двадцать или в тридцать, и это, конечно, его беспокоит. С другой – он продолжает думать о своей реализованности, о том, что он уже сделал и что еще может успеть. Ощущение, которое владело им раньше, – сознание того, что все впереди, – уже не пьянит. Он понимает – откладывать что-либо на потом уже нельзя, равно как и жить «понарошку», воспринимая свои решения и поступки как черновик. Наступает пора предъявить себе «гамбургский счет» и писать рассказ жизни набело. И именно данная необходимость иногда ложится тяжелым бременем ответственности. Сковывает страх совершить ошибку, на исправление которой не будет времени. Возникает желание обмануть всех и в первую очередь себя, например, закрутив роман с двадцатилетней барышней, спрятавшись в этих отношениях от судей, от старухи с косой и закрыв глаза на дату рождения в собственном паспорте. Однако время не обхитришь. Оно размеренно и педантично ведет свой бухгалтерский учет. Когда «подлог» вскрывается, оказывается, что мошенник – банкрот. Юные девушки исчезают аккурат перед пятидесятилетним юбилеем.

Конечно, мужские тревоги более разнообразны, нежели волнения о том, что именно они «могут» или «не могут». Наши спутники очень переживают и по поводу отношений с противоположным полом. Им всегда хочется быть эдакими супергероями, бэтменами, имеющими сверхспособность не только наказывать злодеев, но еще и обольщать всех окрестных женщин-кошек. Но для того чтобы они себя чувствовали уютно в этом амплуа, им нужна только наша вера в их сказки. Так что нам необходимо всего лишь видеть в мужчинах принцев, бэтменов, сверхчеловеков – и не пилить их по пустякам!