Анастасия Красовская о том, как из модели она стала актрисой и почему ей нравится играть подростков

Когда я закончила школу, бабушка считала, что я стесняюсь своего роста и из-за этого сутулюсь, хотя это не так. Она решила, что проблема психологическая – у меня было много друзей ниже меня и туфлям я предпочитала кеды – и предложила пойти в модельную школу. Я отправилась туда ради бабушки, и меня взяли. На первом же показе местных дизайнеров меня заметили и пригласили в агентство. Я не думала, что буду этим заниматься, а в итоге осталась в профессии на четыре года.

Вы много работали и в Азии, и в Европе. Есть отличия?

Китай – более коммерческая история, когда ты зарабатываешь на съемках лукбуков. В Милане ты работаешь на имя: показы, фэшн-съемки для журналов. В Азии девочки разного роста и комплекции, а в Европе все, как на подбор, худые и высокие. Иногда я приходила на кастинг и думала: «Может, не стоит идти, у меня нет шансов!» В Китае не все знают английский, а я зачастую приезжала одна. Я быстро выучила самые важные слова вроде предметов одежды, просьб выйти или пообедать. На съемке всегда был мудборд, чтобы я понимала настроение бренда, мне показывали фото, и я повторяла позы, привнося что-то свое. Пыталась сориентироваться на месте, но страха и волнения почти не испытывала – мы всегда приходили к нужному результату.

Расскажите про сериал «Черная весна»? Похожи ли вы на свою героиню?

Это драма о четырех парнях, возродивших опасную традицию дуэлей. История про чувства, честь и юношеский максимализм. Я играю Анжелу, у нее есть друг, который любит ее и готов защищать. Мне не хотелось бы это признавать, но мы похожи. Помню свои 16 лет: я тогда была такая же влюбчивая и наивная. Глаза горят, прогулки, мальчики, все так интересно, конечно, есть проблемы взаимоотношений, которые на ней сказываются. Она мечтает стать актрисой, и родители не против. Мои тоже были такими: «Хочешь – пробуй». Меня знатно побросало: то хирургом хотела быть, то программистом. Родители поддерживали во всем, хотя тогда казалось, что они меня не понимают. Самое крутое в этом периоде, что ты все пробуешь в первый раз, будь то отношения, хобби, сфера деятельности, иногда не думая о последствиях. С одной стороны это плохо, с другой – ты ничего не боишься.

Вы часто играете подростков. Был какой-то фидбэк от поклонников?

Мне это очень льстит, но боюсь, что скоро перестанут звать на такие роли, как в «Черной весне», «Стае», «Трудных подростках». Иногда мне пишут в соцсетях, обращаясь как к персонажу, рассказывают похожие ситуации, делятся проблемами. Сначала я думала, что должна дать совет, я же старше, но потом поняла, что ребятам важно, чтобы их выслушали. Приятно, что они готовы делиться, не держат в себе. Если рассказали мне, то, возможно, и подружке, а может быть, и родителям или психологу. Иногда смешные истории присылают, и я думаю: «О, я в тусовке, мне почти 16, и я знаю слова "кринж" и "краш"!»

Ваш актерский дебют – фильм «Герда», за который вы получили премию на кинофестивале в Локарно и комплименты от Гаспара Ноэ. Как вы готовились к съемкам?

Тогда для меня все было впервые: пробы, танцы на пилоне, главная роль и первая Наташа Кудряшова в моей жизни. А еще подводная съемка, сны Герды. Я в ночнушке и с грузом на ногах, чтобы ходить по дну и крутиться на пилоне, – все это в бассейне на глубине пять метров, причем всплывать нельзя из-за перепада давления. Если не хватает воздуха, к тебе подплывает аквалангист, дает трубку, вдыхаешь, убираешь пузырьки с волос и играешь дальше. До съемок была репетиция, чтобы я научилась правильно опускаться и дышать. Прихожу на занятие, меня трясет, я очень волнуюсь. И вот сидят два инструктора, и один рассказывает: «Этот жест означает, что тебе нужен воздух и мне нужно к тебе подплыть». И тут вступает другой: «Нет, это не тот жест!» – и начинают спорить. И вот сижу я и думаю, что если уж они в чем-то не уверены, то я точно запутаюсь.

Да уж, страшновато! А вот «обнаженные» сцены вас не пугали?

Честно говоря, я не знала, что такие сцены будут и что к ним надо готовиться. У меня было два тренера по танцам, одна учила пилону, другая – привату. И однажды мне говорят: «Насть, ты трусы взяла вторые? Будем учить, как их снимать». Я испугалась, звоню Наташе, а она говорит: «Ты сценарий читала?» А я не читала. Посмотрела сценарий, перестала нервничать, расслабилась и свыклась с мыслью, что нужно быть обнаженной. Тем более во время съемок танцев я так уставала физически, что просто падала с пилона, и мне было абсолютно все равно, голая я или нет. Плюс при съемках сцен интимного характера на площадке оставалось очень мало людей, все было предельно тактично. Сейчас я спокойно отношусь: тело это тоже инструмент. Но придерживаюсь правила: тело ради тела – нет, но если это несет смысл, если это оправдано, то да.

У ваших героинь часто интересный макияж, а сами вы считаете себя бьютиголиком?

В кино мне везет на яркие, нетипичные образы. Иногда меня отмечают в тиктоке, повторяя макияж из «Трудных подростков», а я думаю: «Как вы это делаете?!» Там же многоуровневые стрелки, стразы. Чтобы вы понимали, мои фото в школе: ровное лицо без скул, губы в тоналке, четкие брови, которые я рисовала простым грифельным карандашом! Сейчас почти не крашусь, но ношу в сумке тинт, ведь это и румяна, и тени, и помада. Что касается ухода, люблю массаж и всегда очищаю кожу. Для меня важно высыпаться, ведь глаза – зеркало души. И даже самая идеальная кожа меркнет рядом с усталыми глазами. Но если что, есть волшебные капли! А еще поняла, что главное – не использовать новые средства накануне важных съемок. У меня была история: я играла школьницу, а моими партнершами были реально 16-летние девочки. Вечером я решила сделать массаж с помощью гуаша, причем давила изо всех сил, надеясь, что одна процедура может дать «колоссальный» эффект. В итоге проснулась с синяками на шее, похожими на засосы. В остальном я из тех людей, кто парится, но ничего с этим не делает.

А спортом сейчас занимаетесь?

Стараюсь пробовать что-то новое: йога, скалолазание, медитации, стояние на гвоздях, люблю плавание, хожу в зал – все это расслабляет психологически. Еще хочу вернуться к танцам. Пластика, язык тела очень важны на съемках. Хотя кино это тоже своего рода язык, движение мысли. И у каждого режиссера он свой. Когда смотришь картину Михаэля Ханеке или Стенли Кубрика, погружаешься в отдельный мир, как будто изучаешь новый язык, пытаясь разгадать, что хотел донести режиссер через визуал. Окунаешься в эту новую для тебя Вселенную с головой. Вот почему я люблю кино и людей, которые его создают.

ФОТО: ЕВГЕНИЙ КРУГЛОВ.

ИДЕЯ И СТИЛЬ: АЛИСА ЖИДКОВА.

МАКИЯЖ: АЛЕНА МОИСЕЕВА ДЛЯ RBG.

ИНТЕРВЬЮ: АНАСТАСИЯ ЕЖОВА