Екатерина Манойло — автор романа «Отец смотрит на запад», который задолго до публикации привлек внимание литературных критиков и обозревателей. Книга получила премию «Лицей» Александра Пушкина, а сама писательница не стала останавливаться на достигнутом и выпустила еще один роман — «Ветер уносит мертвые листья». Он стал настоящим бестселлером в издательстве «Альпина. Проза». И теперь мы хотим рассказать о Екатерине побольше.
Grazia открывает #Новыелица: писательница Екатерина Манойло о бэкграунде журналиста и новом романе
Екатерина пришла в литературу из журналистики и теперь готова рассказать об этом пути
Grazia: Екатерина, вы работали журналисткой и копирайтером. Этот бэкграунд помог или навредил вам, по вашему мнению?
Екатерина Манойло: Работа журналисткой на телевидении, а потом шеф-редактором развлекательной программы во многом сформировали меня как личность. Я научилась слушать людей и не осуждать, видеть полутона. Ну и приобрела навыки, которые со мной до сих пор: научилась договариваться, научилась снимать и монтировать видео, работать с собственным голосом. Хотя очевидно, договариваться я умела и раньше, потому что получила эту работу в 18 лет, не имея ни образования ни опыта. Да и собственно, о каком вреде речь? Я писательница, весь бэкграунд идет в текст.
Grazia: Как давно вы увлекаетесь литературой и как пришли к идее написать собственную книгу?
Екатерина Манойло: Я уже и не помню то время, когда не писала. Но какие-то серьезные амбиции стали проявляться с четвертого курса Литературного института, когда я решила наконец последовать совету своего мастера Павла Басинского и попробовать крупную прозу. Тогда сложилось все, и наставления преподавателя, и дисциплина, которая у меня появилась за время работы по Agile, и... самоизоляция. Думаю, не случись тогда вынужденного карантина, мой дебютный роман «Отец смотрит на запад» конечно был бы написан, но сильно позже.
Grazia: Насколько сложно стать востребованным писателем?
Екатерина Манойло: Сейчас, когда новые книги выходят каждый день, наверное самое сложное это заявить о себе. Можно сколько угодно быть талантливым, хорошим писателем, но все это не имеет смысла без читателя. Нужно найти свою интонацию, стиль и тему, которая настолько волнует тебя самого, что не может быть неинтересной другим. То есть, даже если читатель не ассоциирует себя с главным героем, он должен отложить телефон и пройти этот путь с автором до конца. Вот этот навык требует времени и дисциплины. Ну и надо закладывать силы на продвижение.
Grazia: Как вы относитесь к высказываниям о том, что современная русская литература никогда не сможет встать в один ряд с русской классикой?
Екатерина Манойло: Я люблю русскую классику, и временами возвращаюсь к ней, перечитываю Толстого, Тургенева, Чехова. Уверена, есть темы, неподвластные времени и глобализации. Дети по-прежнему не могут докричаться до отцов, а женщины до мужей (и наоборот). Но при этом я как читатель нуждаюсь в рефлексии из той реальности, в которой живу прямо сейчас. Современные авторы исследуют вопросы идентичности, феминизма, материнства, новой маскулинности, влияния новых технологий на нашу жизнь. Эти темы могут оказаться не менее «вечными» по сравнению с теми, что волновали классиков. Кто знает, что потом оценят потомки...
Grazia: Какие авторы сильнее всего повлияли на ваше творчество?
Екатерина Манойло: Я могу долго перечислять. В юности Лев Толстой, Михаил Булгаков, Гюстав Флобер, Оскар Уайльд и др. Потом была знаменитая серия Ильи Кормильцева — Ирвин Уэлш, Энтони Берджесс, Чак Паланик. В какой-то момент стала откровением проза Рю Мураками. Ну и русская современная: Татьяна Толстая, Ольга Славникова, Михаил Елизаров, Владимир Сорокин.
Grazia: Какие у вас планы на будущее?
Екатерина Манойло: В ближайшее будущее все внимание будет сосредоточено на редактуре моего нового романа «Золотой мальчик». Это история о человеке, у которого дар (или проклятие?) чувствовать золото. За фактурой я летала в Магадан и собирала ее из многочасовых интервью с местными жителями и по мелочам в некогда процветающих приисках, а теперь уже заброшенных — поселках.